Утро пятнадцатого июля тысяча восемьсот сорок первого года в Пятигорске выдалось тихим и ясным, словно сама природа затаила дыхание в преддверии грядущих событий. У подножия горы Машук царила обманчивая идиллия – свежий ветерок шелестел листьями деревьев, первые лучи солнца золотили склоны, а в воздухе витали ароматы цветущих трав. Всего два дня назад Михаил Лермонтов и Николай Мартынов, бывшие товарищи по оружию и давние знакомые, делили дружескую трапезу и непринужденно беседовали на светском вечере. Теперь же между ними пролегла непреодолимая пропасть, возникшая из-за череды колких шуток и обидных замечаний, которые Лермонтов позволил себе в адрес Мартынова. Последняя ссора в доме Верзилиных стала точкой невозврата – оскорбленный до глубины души Мартынов потребовал сатисфакции, и поэт, известный своим вспыльчивым характером, не смог отказаться от вызова.
Секунданты с обеих сторон – Михаил Глебов и Александр Васильчиков – тщетно пытались примирить противников в последние часы перед дуэлью. Никто из окружения Лермонтова, включая близких друзей и родственников, не предполагал, что эта стычка закончится трагедией. Все воспринимали предстоящее событие как формальность, очередную дуэль, которая, как это часто бывало в те времена, завершится примирением сторон или бескровным исходом. Даже сам Лермонтов, известный своей склонностью к риску и браваде, относился к предстоящему поединку с определенной долей легкомыслия. Мартынов же, напротив, был мрачен и сосредоточен – его самолюбие было уязвлено слишком сильно, а честь требовала восстановления. С каждой минутой приближался роковой момент, когда противники должны были сойтись на узкой тропинке у подножия Машука, но атмосфера всеобщей беспечности мешала разглядеть надвигающуюся катастрофу. Никто не мог представить, что этот день станет последним в жизни великого поэта, а место дуэли превратится в символ невосполнимой утраты для русской литературы.
